Настроение сейчас - романтичное-предзачетное
Питерский ливень меня догнал.
Оказывается, он затаился на Невском в тот же момент, когда я, сидя на своем диване, в темноте, поняла что я поеду в Питер.
"Завтра и только завтра" - сказала я себе. И на утро, положив рюкзак лишь смену белья, свитер и куртку, я двинула на вокзал, спотыкаясь о замечания знакомых "билет 8 мая будет невозможно достать".
Но, перемахнув через всё, я оказалась на Ленинградском вокзале и, отстояв очередь в ветеранскую кассу, я заполучила билет. Говоря с кассиром, я почувствовала, что за спиной стоит моя Шизофрения, которая так и норовила просочиться. А потому я дико ржала и бессмысленно улыбалась. Я была счастлива.
Я была искренне, безумно, неудержимо счастлива, сжимая эту оранжевую бумажку. Я с ошалевшими глазами пошла на перрон, дабы удостовериться, что поезда ходят, а меня они скоро унесут из Москвы.
Спустя два часа я осознала, что уезжать мне ночью, а домой возвращаться всё моё нутро мне запретило: тогда нарушится магия путешествия!
Я поехала в бар, прямо с рюкзаком и дурной мультяшной улыбкой.
И пока я сидела, задыхаясь в табачном дыме, Ливень стоял на Невском. Он стоял и ждал. Он, поведую вам, невероятно высок. И немного этого стесняясь, он заворачивается в длинный черный плащ и шляпу. Он похож на тех людей, которые, чувствуя в себе невероятный талант и силу, не зная способа его проявить, прижатые им, стесняются самих себя. Только он не человек, он же ведь Ливень. А потому ему было ещё тяжелей.
Наступила ночь и я, пока всё ещё далекая от Питера, вступила на вокзал. Мой поезд заглотил меня, как длинный удав глотает птенца. В его теле даже не было выпуклости, обозначающей меня. А потом он пополз, унося моё тело на север.
Ливню осталось подождать чуть больше суток.
Утром, вылезая из прокуренного Удава, проклиная всё на свете, и в большем числе своем момент, когда я решила сэкономить и купить сидячее место, я выползла из вагона. Даже не попрощавшись с ним, я подхватила подоспевшую Вечную мою подругу, Веронику - в кафешку. Кто же знал, что пока я поедала блины с потрясающим сливочно-грибным соусом, я была выслежена?!
Я никогда не страдала манией преследования, но вот если бы я чуть-чуть подняла голову, я бы увидела высокого склонившегося... Ливня в черной шляпе. И, возможно, я бы даже разглядела усмешку его тонких губ.
Но нет, мои глаза были налиты красотой северной столицы. Её домами, её пространством, статуями, мостами, мостовыми, фонарями. А рот, конечно же, был открыт. Мне хотелось как можно больше впустить в себя этот город.
Но Ливень, конечно, был не промах. Он дождался. Вы смогли бы ждать настолько сильно, настолько преданно? Нет, ведь вы не ливень. А он смог. Он из тех любителей подходящих моментов, которые готовы ждать годами и жить лишь ожиданиями того самого момента, неуловимого как колибри, для осуществления задуманного.
И когда я и моя спутница примкнули к толпе, вцепившейся в ограду Невского проспекта, он был готов.
Смеясь и жуя конфеты, мы, оказывается, ждали процессии ветеранов войны. Совсем я забыла, что 9е мая..
И тут.
Тут. Кааак грянет ТОТ самый момент. Ливень, стоя прямо надо мной, снял шляпу, расстегнул плащ и посыпался с неба огромными каплями: прямо по плечам, по лбу, по спине. Такой сильный и мощный, он заставил прижаться людей друг к другу и к земле. Он куролесил, он веселился, он обливал всех, он собирал на неровной мостовой лужи так, чтобы мы с Вероникой оказались прямо посередине таковой.
А по Невскому шли ветераны, маленькие, старенькие, облитые Ливнем, улыбающиеся и машущие всем под звуки оркестра. Счастливые. Победившие.
И мы, молодые, мокрые, счастливые, кричащие победное "Ура!", накрытые моей курткой - с другой стороны. Ливень взирал на всё происходящее глазом режиссера, видя кадры, картинки. Вот - мальчик, высунувшийся в окно. Он машет и он рад, что ему машут тоже. Напротив- девушки в красивых платьях открыли длинные окна и тоже улыбаются. а тут я и Вероника - под белой кожаной курткой, насквозь мокрые и раскрасневшиеся. И наконец- знамя, красное с золотым, дряхлое но торжественное.
Я не знала почему мне пришло это в голову. Но я подняла лицо в небо и, смеясь, прокричала Веронике :
"Этот ливень догонит меня в Москве!"
На этих словах Он утих, ухмыляясь, он забрал шляпу со шпиля, предоставляя волю Северному Холодному ветру разыграться на мокрых волосах людей. Он задумал что-то.
Гуляя по Петергофу, бегая под фонтанами и смеясь до рассвета над старыми историями я и моя подруга не могли и представить умысел этого Хитреца. Он стоял на Московском вокзале, поджидая. И вот наконец, оставив кусочек сердца Питеру и Петергофу, я залезла Удав и проснулась в Москве.
На следующий день я, придавленная Москвой, подняла голову к выцветшему голубому небу и разглядела знакомую тонкую ухмылку. Я была бы законченной дурой, если бы не сообразила, что это Питерский Ливень.
Талантливый, мощный, искренний.
Теперь я его везде узнаю..
Комментариев нет:
Отправить комментарий