Йен Гальперин. Помните такого персонажа? Этот самый журналист и писатель, чьему перу принадлежит книга “Без маски: история Майкла Джексона” (так она называлась раньше, а теперь ее быстренько переименовали в “Без маски: последние годы Майкла Джексона“). Тот самый, который за несколько месяцев до смерти Поп-короля клялся и божился, что Джексон серьезно болен, что он практически ослеп на один глаз, и что ему требуется пересадка легкого. Так вот, после кончины главного героя своего сочинения Гальперин провел серию новых интервью с приближенными Майкла, его помощниками и следователями. Результатом его “раскопок” стал рассказ о последних двенадцати часах жизни Майкла. Мы помещаем его под кат. Читать или не читать - решайте сами. Но предупреждаем сразу: чтиво малоприятное.
Итак, сразу после полуночи 25 июня Джексон, который, по словам источников Гальперина, хотел отменить все 50 лондонских концертов, призвал к себе помощника и потребовал, чтобы тот позвонил его отцу, Джо Джексону - единственному человеку, как он сказал, которому он по-прежнему доверяет. Но тот оказался недосягаем. Тогда Майкл захотел, чтобы к нему вызвали его личного кардиолога Конрада Мюррея с тем, чтобы тот поставил ему капельницу с обезболивающим.
“Майкл был разбит. - Говорит Гальперин. - Он делал себе инъекции на протяжении более чем 12 часов, поскольку его мучили боли. Он хотел увидеться с отцом, но ему лгали. Ему сказали, что с ним невозможно связаться. Я верю, если бы Джо Джексону разрешили в тот вечер встретиться с сыном, Майкл был бы еще жив”.
За два дня до смерти Майкл репетировал, готовясь к лондонским шоу. 24-го июня, он, страдающий хронической бессонницей, поднялся около полудня:
“А не ложился он до 4 утра. - Продолжает Гальперин. - Он был вымотан. Обычно он садился за ланч около часу дня, но в тот день едва ли крошку проглотил. Он жаловался, что у него болят легкие и горло. Кроме того, он потянул спину на репетиции лондонского тура”.
В 12.30, по словам Гальперина, Майкл начал делать себе инъекции Демерола и Лидокаина. В 2.40 вышел из спальни, по-прежнему будучи в пижаме:
“Он был немного под кайфом, но начал беседовать с одним из своих помощников в гостиной. Говорил с ним о своем детстве”. Потом он оделся. Между часом и четырьмя дня в доме раздалось три телефонных звонка, но Майкл не снял трубку.
“Тремя днями ранее он говорил, что заключил сделку с дьяволом”. - Ведет свой рассказ Гальперин. - Думаю, он подразумевал устроителей концертов. Он должен был разучить два танцевальных номера со своим младшим сыном Бланкетом, которому предстояло вместе с ним выступить на арене 02 в Лондоне. Но Майкл отменил репетицию. Он просто не мог сконцентрироваться из-за лекарств и боли”.
В 16.30 дверь в комнату Майкла закрылась, и никто из опрошенных Гальпериным людей не мог ему рассказать, как певец провел последующие шесть часов. Однако токсикологический отчет патологоанатомов говорит, что он продолжал колоться.
В 22.40 из его комнаты послышалась музыка. Еще через два часа дверь открылась. Майкл теперь казался угрюмым и поглощенным страхами и гневом. Он вновь переоделся в пижаму и надел пару старых коричневых шлепанцев. Его помощники рассказали Гальперину, что видели Майкла сидящим на его кровати.
“Он пару часов слушал классическую музыку, а потом ни с того ни с сего поставил Gipsy Kings. Это было странно. Они совсем не в его вкусе. Это говорит о том, что его настроение хаотично менялось”.
В 1.20 ему позвонил один из его консультантов. Они стали громко ссориться насчет финансов. Именно тогда Майкл и сказал, что отменяет тур. Он заметил, что некоторые из его консультантов совсем не заботятся о его благосостоянии. Вокруг него были нежеланные люди, которые, как он опасался, могли причинить ему физический и финансовый вред. Он справился бы с пятью шоу, но отыграть 50 он не мог. Майкл был очевидно расстроен. Мне рассказали, что он плакал. Он захотел связаться с отцом, говорил, что его отец - единственный, кто способен “разгрести этот бардак”. Помощник сказал ему, что Джо не отвечает, и пообещал позвонить ему на следующий день”.
Гальперин утверждает, что в течение нескольких недель, когда бы Джо Джексон не приехал к дому сына, охранники не пускали его:
“Эти люди боялись, что, если Джо увидит, в каком состоянии Майкл, он отменит все 50 шоу. Джо всегда говорил детям: “Либо играй концерт на своем максимуме, либо не играй вообще”.
Ранним утром в день своей смерти Джексон начал писать стихи:
“Он был под кайфом. То, что он написал, было очень мрачным, даже пугающим. Стихи нашли потом висящими в его комнате на струнах”.
Следующие 40 минут он просидел на своей кровати, плача и читая Библию. В 1.15 ночи потребовал доктора Мюррея. Он нанял его специально, чтоб тот помог ему справиться со стрессом, связанным с лондонским туром. Мюррей пришел, и домочадцы Джексона слышали, как Майкл говорил ему, что готов лечь спать. В 1.57 Майкл пошел к доктору в комнату. Для того, считает Гальперин, чтобы получить дозу Пропофола (он же Диприван). У Майкла в спальне принять его было нельзя, а вот в комнате, где расположился Мюррей (она, кстати, всегда запиралась на замок) - да.
Около 2 часов ночи Майкл произнес последние в своей жизни слова, и адресованы они были Мюррею: “Не беспокойся обо мне, я иду спать” - Сказал он ему.
“Через 25 минут Мюррей вышел из комнаты Майкла. Майкл был погружен в глубокий сон. И больше он не проснулся”.
Агенты ФБР, как вы помните, полагают, что Майкла Джексона убил именно Пропофол, введенный ему доктором Мюрреем. Гальперин на этот счет говорит вот что:
“Трудно будет доказать, что именно убило Майкла. Он был очень больным человеком. Единственное, что можно сказать точно: если бы его отец был поставлен в известность касательно состояния Майкла, он бы вдребезги разнес ворота, чтобы его спасти. Никто не знает, сколько Майкл еще протянул бы, переживи он эту ночь, но ее он точно мог пережить”.
Источник: www.dailymail.co.uk
Подписаться на:
Комментарии к сообщению (Atom)
Комментариев нет:
Отправить комментарий